Продолжающийся мировой экономический кризис, который в отличие от финансового нельзя назвать завершившимся, очень остро ставит проблему конкуренции методов стратегического планирования между различными корпорациями, группами, в том числе штабами национальных правительств. Но с национальными правительствами конкурируют и частные стратегисты- Сорос, Ротшильд, клуб Санта Фе. 0чень часто частные стратегисты переигрывают штабы национальных правительств. Подобное переигрывание определяется, прежде всего, тем, что глобальные трафаретные матрицы стратегирования являются рутинными сетевыми системами. Общий интеллектуальный стандарт проектирования затверживается в рутинной коммуникации взаимодействующих групп. Устройство шаблонов стратегирования в принципе понятно, и оно основывается на массово-психологической уверенности обывателя, на предрассудке. Так, например, в период финансовой нестабильности на основании этой уверенности сначала утверждалось, что пузырь доткомов никогда не лопнет, что пузырь недвижимости никогда не лопнет, что цены на нефть всегда будут выше 100 долларов за баррель. Действительно, с такой матрицей индивидуальный игрок Сорос охотно сыграет.
Становится всё более очевидно, что победителем из сложившегося кризиса выйдет то национальное правительство, которое обладает нематериальными активами в виде конкурентоспособных методов стратегического планирования всего глобального целого. Именно методы стратегического планирования во всём их объёме, включающие прогнозирование, прожектирование, проектирование, программирование, планирование, провиденциальное предвидение, коммуникативный форсайтинг, сценирование операций действия, целепостановку, целеполагание и целеопределение, анализ ситуации и анализ последствий действия в ситуации являются огромной ценностью в период кризиса.
Прорываться в будущее можно:
в форме взаимопонимания и обмена мнениями в процессах коммуникации, то есть, прежде всего, понимать, как будет устроено ближайшее будущее, выделяя то, что интуитивно кажется наиболее правдоподобным участнику коммуникации – это работа с виртуальным, смысловым будущим;
в слое мыслительного визионерства на основе специальных математических моделей, которые пролонгируют в будущее некоторую тенденцию, или при помощи схем, фиксирующих проблемы, которые следует решить, таблиц SWOT анализа – это работа с действительным, фактическим будущим;
в слое действия, намечая последовательно выполняемые действия, решаемые задачи – это работа с реальными доступными условиями перехода в будущее;
а также, соорганизуя мышление, коммуникацию и взаимопонимание, действие, прежде всего, за счёт организации таких событий, которые меняют мышление, понимание, действие. Если подобная соорганизация удаётся, то происходит трансформация реального будущего на основе виртуального и фактического будущего. Проблема разработки стратегий нового поколения состоит в том, чтобы связать виртуально-возможное, проверенно-фактическое с реальным, определяющим горизонт и изощрённость действия. Задача заключается в том, чтобы связать друг с другом три будущих – виртуальное, фактическое и реальное.
Если мы начнём рассортировывать всю охапку методов работы с будущим, то мы выясним, что значительная часть методов работы с будущим лежит либо в области коммуникации (форсайтинг, опросы ключевых экспертов), либо в области мыслительных моделей (прогнозные сценарии, нелинейные модели). Эти новые возможности, выявляемые на основе понимания и мышления аналитиков, никак не влияют на сложившиеся способы реализации практических задач, на преобразование субъекта, который что-то поняв и промыслив, начинает по-другому действовать.
Таким образом, вопрос реального стратегирования состоит в том, на какую часть ландшафтов, охватываемых в мышлении и понимании – лучше бы наших собственных интеллектуальных функций, а не заимствованных, не чужих, – мы выбрасываем десант для своего действия. Только реальное соприкосновении с территорией будущего в действии затем позволяет трансформировать и изменить мышление и понимание, и таким образом сформировать своё понимание будущего и мышление будущего.
Нельзя формально назначать стратегистов – нужны стратегические идеи. Стратегические идеи не делаются по указу
Следует обратить внимание, что стратегическое планирование относится к такому типу высших управленческих искусств, в которых как нигде форма очень сильно зависит от содержания. Это означает, что было бы крайне непредусмотрительно вводить пост главного стратега-планировщика и назначать на эту должность конкретного человека. Для выдвижения стратегии необходимо появление стратегического видения и работа сознания в определённом режиме.
Заставить работать сознание в нужном для вышестоящего лица режиме приказом невозможно. И поэтому всё очень просто: можно назначить огромное количество стратегистов и создать значительное количество центров стратегирования. Но если творческих содержательных идей в области стратегии не будет, то все упования напрасны. Речь при этом идёт именно о необходимости выдвижения весьма нестандартных продуктивных стратегических идей, типа Суворовского принципа – «воюй не числом, а умением» при одновременном конкретном решении перейти через Альпы.
Стратегирование как никакой другой тип интеллектуального управленческого искусства требует, чтобы реализующий его интеллектуал осознавал, что он делает. Без подобного реального конкретного понимания стратегирование невозможно. Эти стратегические идеи должны быть весьма конкретны и весьма оригинальны. Например, идея продавать нефть Китаю и Японии не более инновационна, чем идеи Сергея Викторовича Чемезова, за которые Дмитрий Анатольевич его отругал. Следовательно, очень скоро подобного нагоняя дождутся и В.В.Путин с И.И.Сечиным за отсутствие действительно оригинальных идей. Будем ждать.
Но что имеется в виду, когда мы говорим про стратегические идеи? Речь идёт о конкретной возможности продвижения в новой конфигурации целого, в новой стихии целого. Для подобных решений стихия целого должна быть визионерски нащупана стратегистом и предложена для восприятия и осмысления.
В чём состоит эта новая стихия целого? Она состоит в решении мировых финансовых групп складывать и активно строить резервные дублирующие системы нового качества и уровня практически по отношению ко всем уже существующим инфраструктурам. Здесь, уважаемый читатель, мы хотим полностью перевернуть всю картинку финансового кризиса и выложить перед тобой совершенной иной смысл.
Здесь мы подходим к области паттернов – ментальных структур концептуальной разведки, которые имеют следующее устройство. Разгадывая замысел предполагаемого партнёра – противника и играя за него – самым удобным инструментов оказывается известная структура иллюзии, открытая датским психологом Рубиным: фигура-фон. Особенность подобных иллюзорных структур состоит в том, что в них непроизвольно фигура и фон сами, как бы играя, меняются местами.
Так и мы здесь – то рассматриваем крупнейшие частные банки и финансовые семьи как страдающую сторону, которая запуталась в неисчислимом количестве ничем необеспеченных бумажных денег и их заместителей – деривативов, то вдруг видим за финансовыми клубами вполне целенаправленное осмысленное действие: воспользовавшись кризисом, толкнуть мир к новым системам потребления и производства. А те, кто не смогут прыгнуть в следующий надстраиваемый уровень нового мира, упадут на самое дно. Там на дне могут оказаться и вершители судеб на предшествующем такте с самого финансового верха.
Финансовый кризис с этой, возможно, весьма странной точки зрения означает очень большую целенаправленную перетряску мирового целого. Эта перетряска предполагает ставку на инфраструктурную модернизацию для выстраивания нового этажа мирового целого. Инфраструктурная модернизация предполагает, что в дополнение к любой уже существующей сейчас инфраструктуре – транспортной, строительной, энергетической, пищевой – будет построена ещё одна такая, в десять раз превышающая по мощности действие существующей инфраструктуры, одновременно резко снижающая нагрузку на окружающую среду.
Так параллельно к существующей сети скоростных железных дорог будет построена сеть сверхскоростных. Параллельно к действующей системе электростанций и сетей передачи энергии будут построена ещё одна система электростанций и сетей, по мощности в десять раз превышающая существующую. Фактически речь идёт об электрификации 2. По отношению к уже используемым системам оптоволоконных кабелей будет проложена ещё одна сеть супергридов.
Таким образом, речь идёт о планомерном создании по всем инфраструктурным контурам резервных систем: транспортных, энергетических, промышленно-производственных, пищевых, биомедицинских, страховых, эпистемических. Строительство этих резервных систем будет закреплено соответствующими стандартами. Несоблюдение стандартов будет жесточайшим образом штрафоваться. План глобальной инфраструктурной модернизации практически намечен и средства под него собраны.
Основной вопрос, как окажутся распределены силовые приоритеты между контурами действия старых инфраструктур и создания новых модернизированных инфраструктур. Например, хорошо понятно, что Китай вообще-то должен полностью остаться в рамках захвата и освоения старых инфраструктур, никак не вползая в систему новых резервных инфраструктур. Но через понимание того, что происходит с мировыми финансами, в систему резервных инфраструктур уже почти влез Гонконг. Тайвань полностью готовится стать площадкой формирования резервных инфраструктур.
Именно этот план масштабного строительства второго контура инфраструктур позволяет рывком выйти из финансового кризиса, заменить политику стагнации неудержимым ростом и процветанием. Конечно, за исключением тех, кто провалится в новое гетто. Для реализации плана создания резервных инфраструктур вполне годится введение новой мировой валюты как инструмента управления данным процессом.
Теперь представим на секунду, что произойдёт с Россией, если в ответ на этот вызов инфраструктурной глобальной мощностной модернизации мы ответим политической модернизацией, в очередной раз разваливая страну? Результатом подобных поползновений будет полный социальный крах и хаос. Вместе с тем, Россия может занять весьма достойное место в этом процессе инфраструктурной модернизации, предложив формулу собственного участия. Эта формула предполагает создание метапромышленности – промышленности по преобразованию существующей промышленности.
Метапромышленность – это промышленность по технологическому перевооружению остальной промышленности за счёт использования нового фундаментального знания, реализованного в новом приборе, позволяющем модернизировать старые и создавать новые технологии. Новое фундаментальное знание связано с обнаружением нового физического принципа или эффекта. Создание на основе новых приборов технологий по производству новых продуктов или новой услуги предполагает освоение новых институциональных принципов организации промышленности, созданной за последние 15 лет на Западе, таких как цеха быстрого прототипирования, проектирование в открытой виртуальной среде, метрические системы и т.д.
Таким образом, российская модель модернизации предполагает соединение российского нового фундаментального знания, реализуемого в виде новых технологических решений и зарубежных форм институциональной организации промышленности. Создаваемые совместно с Западом новые продукты и услуги, предполагают проектирование новых рынков.
Так понимаемая инфраструктурная модернизация может быть предложена как подход для его реализации на пространствах не только России, но и Центральной Азии – в Иране, Индии, Пакистане, Узбекистане, Казахстане, Туркмении и Таджикистане.
Существует ли в России традиция стратегирования? Безусловно, она существует. Это не только традиция советская, хотя и она впечатляет своими достижениями, но существует и русская имперская традиция стратегирования, блестящим примером которой является и Транссиб и разработанный царскими инженерами ГОЭЛРО, реализованный в советский период.
Итак, что необходимо для развёртывания в полной мере российского подхода к стратегированию?
Первое – с чем должен справляться этот подход? Со следующей надвигающейся на весь мир реальностью: создаются инфраструктурные системы, десятикратно превышающие по мощности существующие инфраструктуры. В создании этих надстроечных метаструктур, которые подчиняют и переопределяют действие и работу базовых структур, закладываются новые технологические решения, которые и лежат в основе новой стоимости.
Второе – данный подход должен реализовываться как эпистемотехнический. Что это означает?
Сама идея надстроечных систем в чём-то определяет процедуру настраивания знаний над знаниями. За счёт надстраивания обеспечивается трансформация сути предшествующей формы. Поэтому вертикаль проектов инфраструктурной модернизации – это восхождение к следующему уровню конкретности с иерархическими операторами следующего уровня познания. Речь поэтому идёт не о поиске приоритетов, а всё более конкретных надотраслевых системах. Эти надотраслевые системы определяются уровнем надстраивания и восхождения знаний. Три процедуры, которые должны быть осуществлены: перманентное стыковое проектирование по уровням, восхождение от абстрактного проекта к конкретному по типу метода Маркса, знаниевое замещение более конкретным проектом предыдущего с втягиванием содержания предшествующего проекта в новый.
Третье
Конкретная реализация данного подхода требует различения
1) топики (виртуальных пространств понимания – выбора мест, по которым двинется инфраструктурная модернизация);
2) метрики – конкретных принципов организации новой системы резервных инфраструктур по всему земному шару и
3) счётности – размещения в новой конфигурации действующих инфраструктурных мощностей по производству товаров и услуг, которые будут определять стоимость и к которым приложима счётность как таковая. Именно на базе этой счётности появится сопоставимая с действием сегодняшних денежным систем расчётность.
Но, как известно, все самые важные выводы всегда таятся в деталях. Предположим, что решение о новой сборке мира на основе инфраструктурных проектов десятикратного роста мощности принято, и вот-вот начнёт осуществляться. Но, на каких территориях будут реализованы данные проекты, по каким странам, в какой функции пройдут подобные инфраструктуры? Ведь те страны, которые будут завязаны данными инфраструктурами в единое целое, собственно и будут образовывать новый этаж цивилизационного развития, эксплуатируя другие страны, помещённые этажом ниже.
Например, будут ли реализовываться через Евразию коридоры развития, обеспечивая странам, втянутым в эти коридоры, инфраструктурную модернизацию? Будет ли создаваться, например, транспортное сверхскоростное кольцо вокруг Японского моря, соединяя в единую циркуляционную инфраструктуру Российский Сахалин, две Кореи и Японию? Или резервные системы будут возводиться только вокруг существующих инфраструктур индустриально развитых стран: в Европе, США, Японии, кое-где в России и Китае?
И способ подправления тех или иных принимаемых решений тоже хорошо известен – это локальные, но бездонные войны, создающие очаги нестабильности. В очагах нестабильности, как известно, строительство инфраструктур модернизации не развернёшь.
