Инфраструктурный фонд России — продолжение финансового капитализма или начало новой эпохи?
2. Эпистемическая экономика развития как альтернатива финансовому капитализму
Вход в экономику производства и обмена знаниями означает, что экономика финансового капитализма кончилась, как кончился СССР. Длиннющий двадцатый век, не менее длинный, чем век шестнадцатый, по Ф.Броделю, завершается. На этот век приходится двое похорон: «реального коммунизма» (А.Зиновьев) и финансового капитализма. Что будет дальше? Знаниевая экономика. Но важнейший вопрос состоит в том, что такое знание в знаниевой экономике, как оно устроено?
Плохо понятно, что такое знание в социологии и философии. Чем знание отличается от мышления? Но знание в экономической реальности – это совершенно иная вещь. Пока очень многим нелегко понять, что знание в знаниевой экономике имеет совсем другое строение и другую природу, чем знание в физике или в философии. Поскольку для того, чтобы возникнуть внутри экономики как значимый элемент, как рычаг, как инструмент, как ключик – самое главное как вещь – знание должно быть вписано в семантическую динамику отношений капитала. По Марксу, оно должно, как минимум, обмениваться на сюртук, холст и золото. Знание в посткризисной экономике – это присадка, которая позволяет включаться в любые плоские ландшафты и обнаруживать у них второе, третье измерение – развёртывать плоскость в объём. Знание – это то, что позволяет человеку проходить сквозь стену, понимая, что перед ним не стена, а пористая поверхность.
Что это означает в общем виде? Что эпистемическая экономика развития позволяет на основе знания о новых физических принципах и эффектах создавать принципиально новую технологию или новую вещь, то есть новую потребность. На основе физико-технологического, социального, антропологического знания создавать принципиально новые технологии для производства продуктов, удовлетворяющих сложившиеся потребности – то есть воспроизводить потребности. На основе физико-технологического, социально-антропологического, управленческого, географического знания обеспечивать перезаселение различных территорий, на основе исторических знаний начинать новую точку запуска цивилизационного процесса. Знание позволяет выстраивать экономическую реальность и экономические процессы из любой точки сложившейся хозяйственной жизни. Это означает, что наличие знания как рычага экономики, соединённого в единое амальгамирующее целое с компетенциями и технологиями, удваивает экономическую реальность. Есть экономические – хозяйственные процессы, а есть возможность перенаправить эти процессы, надстроить над существующими процессами новые процессы на основе знания.
Подобный взрыв видения новых горизонтов и вседозволенности в мировой экономике только кажущийся. Проблема состоит в определении того, какая часть общественного богатства будет связана с выдвигаемой инициативой – то есть в счётности. Если выдвигаемая инициатива на основе нового знания привязывается к мизеру общественного богатства, то проект нового продукта, новой технологии, новой услуги движется по законам доэнаниевой, доэпистемической экономики. Если новая выдвигаемая инициатива привязывает к себе целочисленно выраженную часть существующего общественного богатства, то знание, лежащее в основе инициативы, становится значимым фактором экономической динамики. Если знаниевая инновация не позволяет осуществить качественный сдвиг в приращении общественного богатства, то проект нового продукта, услуги или технологии движется по накатанным рельсам существующей экономики. А если такой качественный сдвиг налицо, то мы попали в пространство экономической динамики, обусловленной знаниевой экономикой. Таким образом, либо возникает ситуация игнорируемого знания, либо знания как практического рычага поворота экономических систем.
Можно совершенно чётко утверждать, что Америка проиграла свою ставку, сделанную на чип – новую вещь, которая должна была стать основой новой экономики. Цифровая (digital) экономика состоялась, но она не стала всеобъемлющей и не привела к появлению новой цивилизационной волны. Третья волна Тоффлера – обычный фантастический ужастик Голливуда. Кризис доткомов показал, что чип – важная вещь, но не решающая в структуре нового социально-экономического порядка. В рамках этого порядка человечество должно будет преодолеть границу 9 миллиардов как минимум и не разрушить экоценозы планеты Земля. Важнейший вопрос – как изменится структура капиталистической экономики, с разделением на ядро (США, часть стран Евросоюза, Япония), периферию и полупериферию, куда, окончательно согласившись на всё, вползла России.
У этого вписывания появились свои апологеты. Причём к ним мы относим и сторонников либеральной империи Чубайса, и геоэкономистов, которые зовут к тому, чтобы вписаться в мировые ядра воспроизводства. Мы сводим столь разные самоопределения к позиции вписывания, поскольку ими однозначно принимается сама прежняя картинка, они не предполагают, что ситуация состоит в том, чтобы вместе с другими международными силами изменить саму картину, включая финансовые стандарты, формы целеполагания, типы коммуникации и взаимопонимания. Мысль одна – как быть востребуемым и пузастым в рамках созданной картинки, которую окончательно выявил и развенчал И.Валлерстайн. Одним нужна махина государства, чтобы мобилизовывать русских на это вписывание, вытравливая из них сострадание Сонечки Мармеладовой, сонливую лень Обломова и разухабистость Ноздрёва. Да читатель, именно так, против Российского капитализма сто лет спустя опять выступают те же знакомые лица, открытые великой мировой русской литературой. Другим – за счёт территориальных инфраструктур надо подобраться к существующим центрам потребления, не создавая ни новых центров, ни новые системы производства, не говоря о новых стилях жизни и потребления.
Но главное: договориться, договориться, договориться… О чём? О том, что мы будем ядром в разваливающемся мире, где контуры нового мира не ясны? Как говорит один мой знакомый китаец-экономист, осуждая нравы, которые возникли у части элиты КНР (отнюдь не твёрдых ханьцев – борцов за победу мирового социализма) под воздействием американизации: «Раньше при встрече один китаец спрашивал другого: «Ни чи ла мэй ёу?» – Ты не голоден? А сейчас: «Ни ёу ди иге пейёу?» – У тебя это первая жена?»
Но действительно, а может ли существовать геометрическая паноптия, где центр и периферия оказываются тождественны, где любая точка окружности, по Николаю Кузанскому, является одновременно центром новой окружности? В геометрии Кузанского так определялся Бог – каждая точка окружности есть одновременное центр новой окружности. Но возможно, это и есть определение экономики на основе знания. Тот, кто владеет всей полнотой мультидисциплинарного знания, тот по отношению к финансовому капитализму выступает Богом: в любой точке при подтягивании знания + компетентностей + технологий может возникнуть объективно и реально новое цивилизационное ядро. Так в Российской экономике любая из крупных корпораций могла бы стать локомотивом инновационного полномасштабного развития страны и мира: РусГидро, РЖД, Роснано, ИнтерРАО, Росатом, РосТех, Северсталь. Могла бы стать каждая, но не стала пока ни одна! А Северсталь к тому же свёртывает свою базу в США и распродаёт американские активы, потеряв на это деле миллиард. Почему?
В этом и состоит основной парадокс экономики знаний, соединяющий финансовые институты, рынки, инновационные производства, фундаментальную практико-ориентированную науку, развивающее образование и аппарат государства. Возможности присутствуют везде, а реализация возможностей – складывание реального ядра экономики будущего – предполагают концентрацию всех усилий в одной точке. Эту точку ещё надо выбрать. И вот эта концентрация усилий возможна только под общеосознанную проблему как минимум национального масштаба, а возможно и масштаба мирового. Именно постановка проблемы определяет переход от дел Божественных с бесконечными возможностями к делам мирским – реальному сконцентрированному действию. Но это посредничество Бога и человека было также намечено в философии Кузанца с его идеей фиксации проблемы – знании о незнании.
3. Поясняющий кейс – детская ностальгия русских и практика развития КНР в Шанхае.
Отсутствие у русских «сквозной проблемы», связывающей национальное с мировым, сегодня поражает везде – особенно на международных «проклёвинах», где надо что-то заявить о себе. Например, на ЭКСПО в Шанхае, плацдарме концептуальной разведки стран, претендующих на первые роли в мире.
Всё, о чём говорится в российском павильоне – это СССРовское, за которым стоит величайшая геополитическая катастрофа 20-го века по утверждению Путина.
Сам Незнайка из Цветочного города олицетворяет на выставке сказочно-сентиментальную интонацию для любителей Носова 60-х и 70-х. Странно, что Незнайка представлен на ЭКСПО как самоуверенный невежда (китайская интерпретация в горизонте конфуцианства), ведь он на самом деле русский правнук Николая Кузанского – носитель «умного» незнания. Такой взгляд на Незнайку – как постановщика мировых проблем, которые собирается решать Россия, примирил бы с ним ханьских даосов , поскольку Китай осознаёт сегодня, несмотря на всю свою мощь и возможности, что он многого не знает. Он не знает, какой строить в целом мир на планете, например, в Африке, каков следующий этап развития мировых технологий, что будет с мировой финансовой системой и т.д. Мудрый, проблематизирующий существующую картину мира, даосско-буддистский Китай понял бы проблематизирующего Незнайку и примирил бы его со своими конфуцианскими ценностями. Нынешний Незнайка российского павильона в детско-китайском исполнении «не в адеквате» на фоне павильонов Китая, США и Германии, которые решают ясно обозначенные «сквозные» проблемы.
Китай демонстрирует и позиционирует себя как страна, которая может очень быстро и мобильно меняться в интересах всего общества. Не случайно в павильоне Китая есть специальные залы, в которых демонстрируется позавчера, вчера, сегодня и завтра: термос, махровое полотенце и велосипед вчера, и автомобиль, квартира и интернет сегодня.
Китай – это страна, которая может использовать западные технологии для того, чтобы модернизировать старые и строить новые города. Таким образом, по отношению к третьему миру – Африке и Латинской Америке – именно Китай позиционирует себя как страна, которая может осваивать прорезающие границу научного развития западные технологии и превращать их в систему социальной развития для третьих стран, не разрушая общество и социум этих стран. Не случаен на выставке и павильон Кубы с названием «Город для всех», а не только для «пузастых» и «жирных» (вспоминаются слова В.В.Маяковского: «Я жирных с детства привык ненавидеть»).
Ясен и второй мессидж Китая: Китай переходит от индустриализации 20-х и 30-х по образцу СССР с копотью, пылью, отравлением окружающей среды к экологической индустриализации, связанной с бережным отношением к природе, к технологиям, уменьшающим выброс СО2. Поэтому развитые страны не смогут содрать с Китая ренту за индустрию, разрушающую природу.
Китай использует выставку как форму макетирования возможностей своего мирового действия. После выставки уже сложно различить: Китай это только собирается делать – или уже делает через саму выставку. Созданные макеты, демонстрация их иностранцам, и обучаемое через выставку китайское население, которое обязано посетить выставку, создают предпосылку для формирования нового национально-глобального самосознания: Китай может переносить передовые технологии в города Африки и Латинской Америки и развивать третий мир. Это совершенно особый случай: выставка – не пиар и не пропаганда по-голливудски. Выставка – это макетирование новых возможностей и продвижение в осознании миссии своей страны.
Понятен посыл павильона США. США считают, что их главная инновация – это права человека и свобода. Поэтому павильон с толстой взрослой болтающей по-китайски девицей, которая бросает мяч американского футбола в толпу стоящих в очереди в американский выставочный павильон китайцев, работает по данной схеме. «Мы самая свободная страна. Приезжайте к нам, у нас для человека огромные возможности». Сама идея показа трёх фильмов тоже правильная. В первом постаревшая и умудрённая госпожа Клинтон рассказывает о то, что американская демократия – суперценность для всего мира.
Во втором фильме демонстрируются детские сады и университеты с посылом – китайцы, приезжайте к нам, мы Вам дадим самое лучшее образование. Наконец, в третьем фильме, где ребёнок организует взрослых разных рас и национальностей для создания на свалке цветущего сада, появляется Обама с его мессиджем к народу Китая. За тремя кинозалами находится главный американский зал, в котором демонстрируются успешные инновационные корпорации, создающие новые технологии. Понятно, что большим неучтённым фоном данного павильона является мировой финансовый кризис, который в очередной раз обнаруживает, что Америка всё больше потребляет и всё меньше экспортирует (см. например, http://www.lenta.ru/news/2010/08/11/deficit/) – то есть это гигантская страна-паразит с лучезарной улыбкой госпожи Клинтон. У американцев нет другого выхода, кроме как уверять, что Америка представляет огромную ценность для всего мира и все страны должны работать на Америку. Главное сегодня – убедить в этом Китай.
Общий тип мессиджа американского павильона следующий: мы организуем самую свободную демократическую жизнь на планете, а что у нас происходит в городах – не важно.
Впечатляет выступление немцев. Эта экспозиция объединила и технологический и социо-культурный фактор. Немецкий город стремится стать дружественным для иностранцев, в нём немцы продолжают дёргать себя за волосинки и мазохистски напоминать себе, какие они были звери при Гитлере – эта часть называется «память города». Немецкий технологический город – это город под властью зелёных, самый экономный город по потреблению воды, энергии, пространства.
Зловещие конурки вместо садов, в которых каждый немец может выращивать чистый биоовощ – несколько странная перспектива для бескрайних пространств России. В последнем зале скромненько обозначен огромный список самых успешных компаний, которые давно укоренились в Китае и освоили китайский рынок, совместно создавая новые технологии.
4. Как начать жить в другом времени – Времени БОЛЬШОГО СОЗИДАНИЯ
Пример с ЭКСПО нам нужен всего лишь для обозначения беспомощности, в которой тут же начинает барахтаться Россия, как только загоняет себя, или приспосабливается под рамки, предложенные другими – финансовый капитализм, инновационная экономика, сверхлиберализм. Задача же состоит в том, чтобы предъявить реальные созидательные цели и обозначить временной масштаб для достижения этих целей. То есть необходимо начать жить в другом времени и предъявить это другое время как реальность. У России всё есть, казалось бы, для этого – и советский созидательный опыт, и долиберальный имперский опыт развития (в 1913 году Российская империи была самой быстроразвивающейся страной в мире).
У России есть (сохранились) несмотря ни на что полномасштабные производительные силы, включающие фундаментальную практико-ориентированную науку, инновационную промышленность, развивающее образование. Но Россия не формулирует и не предлагает притягательные для всего мира цели. Эти мирового масштаба цели не являются экзальтированным мессианизмом, которое в бесах русских революций разглядел Н.А. Бердяев. Эти цели являются способом прорыва в другое время. Кто может понять эту попытку России выскочить в другое цивилизационное время? Оказывается, очень многие. Множество умных людей – политиков, финансистов, предпринимателей – ищут способ выхода в это новое время. Мы живём на стыках времени, во временном разрыве. Тема стыков между временными эпохами – любимая наша тема. В этом временном разрыве можно и остаться, погибнуть. А можно перескочить из временного беспамятства и небытия во Время большого созидания. Джоджио Агамбен фразу Христа: «Царство Божие внутри Вас есть» предлагает переводить «Царство Божие где-то рядом». Время нового миростроительства внутри Вас есть, подле Вас есть – оно где-то рядом.
5. Новое Большое Время уже заселяют, например, создатели Клуба долгосрочных инвестиций.
В частности выход в новое время, другое время – это использование других «длинных денег». Есть ли люди, которые предлагают перейти в другое время за счёт «длинных денег»? Да, они есть.
Например, Клуб долгосрочных инвестиций Старой Европы.
Есть группа людей, которые непрерывно и напряжённо работают над созданием финансово-экономической системы будущего.
Пример такой работы – 2-я конференция Клуба в июне этого года. Центральным событием конференции была сессия создателей Клуба долгосрочных инвестиций:
президента национального банка «Каза де депозити э престити, души клуба – Франко Бассанини; руководителя национального банка «Кэс де депо э консигнасьон» Романэ; президента Клуба долгосрочных инвестиций, руководителя немецкого банка «Кредитанштальт фюр Видерауфсбау» Ульриха Шрёдера; а также Филиппа Мэйштадта, президента Европейского инвестиционного банка. Годичная работа клуба, о результатах которой докладывали члены этого фундаментального европейского финансового «ядра», одновременно намечая новые перспективы своей работы, была обрамлена докладами представителей международных финансовых организаций, рефлексивными докладами англо-саксонских финансовых аналитиков из банковского сектора и академической науки, докладами представителей развивающихся рынков – то есть России, Китая, арабских стран. Сам подобный то ли фон, то ли принципиально новое содержание, формирующееся вокруг выступлений членов Клуба долгосрочных инвестиций, свидетельствовало о стратегическом характере данной инициативы.
Очевидно, по сценарию конференции, что эта будущая финансово-экономическая система создаётся для всех – для всей планеты, для всего мира, но субъектом её хочет и может стать европейская финансовая элита, за которой традиции многократного восстановления и развития Европы.
Что же лежит в её основе? На первый взгляд, две очень простых, но трудно реализуемых идеи: долгосрочные инвестиции и частно-государственное или публично-государственное партнёрство.
Первая идея состоит в необходимости создания финансовых инструментов для осуществления долгосрочных инвестиций. Продолжающийся финансовый кризис, за которым конечно стоит не только институционально-экономический, но цивилизационный кризис, переместился с уровня банкротства финансовых учреждений на уровень банкротства государств. Возникло новое проявление негативных экономических процессов в виде «фискального кризиса государства» (Ф.Бассанини). Но осуществлять банкротство отдельных государств никто не собирается. В Европе подобные процедуры приведут к распаду Евросоюза. Предложения по сокращению социального бюджета вызовут процессы социального неповиновения. На фоне стареющего населения Европы, для обеспечения которого необходимо увеличивать пенсионные затраты, перспективы роста бюджетных задолженностей выглядят угрожающе. В этих условиях возможен только один выход, поскольку ни инфляция, ни режим тотальной экономии и секвестирования социальных расходов не помогут. Необходимо восстанавливать инвестиционный процесс и увеличивать объёмы инвестиций. Этот выход для многих финансистов выглядит весьма подозрительно: вместо того, чтобы экономить и беречь денежные накопления, надо тратить. Но, следовательно, в этом случае проблема перемещается в новую плоскость: что является предметом инвестиционных вложений, наращиваемого объема инвестиций? Поскольку, если этот предмет инвестиционных вложений не найден, то деньги будут просто растрачены, как бы эти траты ни назывались – вложением в человека, в строительство нашего эффективного будущего и так далее. Проев эти вложения, голодные старики, учёные, работники социальной сферы, инвалиды опять придут к государству и скажут: «Дай ещё, дали мало, дай теперь ещё больше». Собственно в этой ситуации и проявляется инстинкт финансиста – ни при каких условиях не давать тратить, создавать механизмы, чтобы накапливать и сберегать. Но в настоящий момент эта меркантилистская привычка дошла до своего предела. Поскольку в качестве самого эффективного инструмента накопления были предложены государственные долговые расписки США, то развивающиеся страны и Япония осуществляли вложение в бесконечно разрастающееся потребление населения США, а не в созидание. Поэтому основная идея лидеров Клуба долгосрочных инвестиций состоит в том, чтобы создавать, а не тратить. В этом состоит их основной призыв: «Давайте созидать при помощи денег, а не только тратить на потребление». Таким образом, нам предлагают выйти за рамки общество потребления, не разрушая, а сохраняя институты потребления. Предлагается восстановить продуктивную созидательную, не сводимую к потребительской, функцию кредита. Они достаточно жёстко определяют предмет инвестиционных вложений: инфраструктура, новая энергетика, научные исследования и образование, ориентированные на восстановление окружающей среды технологии. Период, за который можно создавать новые промышленные системы и инфраструктуру, – длинный. Точно так же как в образовании период от рождения человека до подготовки профессионала высшей квалификации, способного сделать мировое открытие. Необходимо порядка 25-30 лет. В любой момент на протяжении этих 25-30 лет может произойти сбой, перечёркивающий результаты всех предшествующих усилий. Именно поэтому для такого целенаправленного созидания необходимы инструменты долгосрочных инвестиционных вложений. Должны возникнуть механизмы долгосрочного инвестирования. Членами Клуба долгосрочных инвесторов создана институциональная линейка подобных механизмов: различные фонды долгосрочных инвестиций, фонды, в которые входят крупнейшие национальные банки развития, и фонды, в которых может участвовать частный капитал, частные инвесторы, а также предлагается использовать публичные деньги – сбережения населения, в частности, пенсионные накопления.
6. Что такое долгосрочность инвестиций? Какое отношение она имеет к Времени НОВОГО БОЛЬШОГО СОЗИДАНИЯ?
Инициатива долгосрочных инвестиций Франко Бассанини и других крупных европейских банкиров может по-разному оцениваться в зависимости от того, связывается это действие с созданием новой финансовой архитектуры или рассматривается как один из механизмов сдерживание финансовых спекуляций. В первом случае необходимо рассматривать роль и функции финансовой архитектуры для создания новой посткризисной экономики. Во втором случае определять условия создания канала по включению спекулятивного капитала в производительную экономику.
Нас интересует инициатива Бассанини прежде всего в первой рамке. Для продвижения в первой рамке необходимо определить, в чём заключается главный вопрос или серия подобных вопросов:
Это вопрос, как будет устроена посткризисная структура производства и потребления (спроса). Иными словами, какие отрасли возникнут после кризиса и станут системообразующими для новой архитектуры мирового хозяйства? Как они повлияют на создание новой финансовой системы, связывающей воедино «производство и потребление» посткризисного мирового хозяйства?
Следует заметить, что И.Валлерстайн, обсуждая в своей классической работе кризис «долгого» шестнадцатого века, предшествующего формированию капитализма, исследует приблизительно ту же самую по типу проблему. В частности, внимательно анализируя-критикуя работы Гамильтона, И.Валлерстайн обращает внимание, что Гамильтон использует при анализе кризиса и форм его преодоления теорию количества денег Фишера. Основу этой теории составляется уравнение PQ=MV, где P – это цены, Q – количество товаров и услуг, M – количество денег, V – скорость обращения денег. В период системного, а отнюдь не циклического кризиса 16 века все элементы этой схемы оказались подвержены изменению. Цены стали бешено расти, хотя количество товаров и услуг увеличилось, количество денег за счёт открытия золотых и серебряных рудников в Новом Свете возросло, и одновременно выросла скорость оборота. И.Валлерстайн указывает, что никакой равновесности между производством товаров и услуг и их потреблением быть не может. Но самое главное – это выделение актора, который управляет (способен управлять) всем набором меняющихся факторов в своих интересах. В условиях возникновения капитализма таким актором оказалось государство, объединившееся с земельной аристократией, которое путём увеличения цен и уменьшения зарплаты стало превращать значительные группы населения в наёмных рабочих, продающих свой труд. В настоящий момент такого актора, который бы знал, кого ещё можно ограбить, чтобы спекулятивный финансовый капитализм устоял, не существует.
Но возникает другой вопрос: под какую материально-экономическую систему, в которой будут нарушены принципы равновесности на определённое время, создаётся финансовая система: под экономику роста прибыли или под экономику развития, позволяющую наращивать мощность?
Без ответа на вопрос о структуре посткризисной экономики невозможно говорить ни о долгосрочных вложениях и программах развития (напомним, что сроки острой стадии кризиса – примерно 5-8 лет, то есть достижение этого нового, равновесного состояния состоится уже в рамках действующих программ прогнозирования для многих государств), ни о нормальной социальной политике, да и вообще о том, как будет существовать то или иное государство.
Обсуждая тему формирования Клуба долгосрочных инвестиций, необходимо также различить два совершенно разных понимания долгосрочности. Долгосрочность в первом смысле предполагает целевую долгоориентированность финансовых вложений, которые должны обеспечить реализацию проекта, на получение определённого результата. Долгосрочность во втором смысле предполагает длительное сохранение вложенных денег в запущенный проект, запрет на изымание денег из портфеля данного проекта для вложения в другие проекты. Долгосрочность в первом смысле не предполагает замедления денежного оборота, поскольку она связана с действием, подчинённым достижению определённого результата в заданной временной перспективе. Процесс разбивается на этапы, внутри каждого из этапов деньги быстро оборачиваются для того, чтобы вкладываться на следующем этапе. Долгосрочность во втором смысле предполагает, что деньги, будучи вложены в некоторое дело, находятся только внутри этого дела, без движения в других делах, проектах.
Замечательная инициатива Франко Бассанини и других членов клуба долгосрочных инвестиций нуждается в одном очень серьёзном методологическом уточнении, которое очень важно для русских. А что является предметом долгосрочных инвестиций и как с этой точки зрения понимать саму эту долгосрочность? Долгосрочность – это временная затянутость сроков и невозможность получить прибыль со своей наличности в течение долгого времени? Вроде бы нет, такой подход к долгосрочности был бы просто уничтожением финансового ресурса.
С одной стороны, чисто регулятивно процесс инвестирования на длительные сроки вводится для того, чтобы сделать невозможным или по крайней мере серьёзно ограничить краткосрочный скорый оборот денег по схеме Д1-Д2-Д3 (где Д3≥Д2≥Д1). Мгновенный пересчёт денежных знаков должен быть остановлен и заторможен за счёт прикрепления денег к созидательным деятельностным и жизненным процессам. Но почему эти созидательные жизненные и деятельностные процессы нельзя резко разогнать и ускорить до скорости пересчёта денег? По одной простой причине – у этих процессов есть своя «природная» скорость. Нарушение этой скорости чревато уничтожением процесса. Типичным примером долгосрочных инвестиций является процесс образования, в ходе которого наращивается человеческий потенциал, который затем капитализируется и превращается в человеческий капитал. В родившегося малыша уже должно быть осуществлены гигантские вложения, если мы хотим, чтобы этот человек говорил на пяти иностранных языках, мыслил, писал стихи и музыку, умел самоопределяться в размытой ситуации и строить проектное действие. Возврат вложенных долгосрочных инвестиций может начаться с 15-16 лет при проектировании специальных институциональных систем типа детско-взрослых производств, но обычно начинается значительно позже – после подготовки высококлассного специалиста с 24-25 лет. Конечно, любые промежуточные этапы формирования человеческого потенциала могут сами переоцениваться и капитализироваться. Выпускник детского сада, который умеет читать, писать на двух языках, решать задачи, музицировать и танцевать, это совершенно иное существо, обладающее другим потенциалом и капиталом, нежели маленький бомж, подвергшийся сексуальному насилию, с которым должны работать психиатр и логопед. Таким образом, каждый этап возрастного развития имеет свои контрольные точки замера потенциала и капитализации. Безусловно, сам процесс формирования потенциала имеет риски, которые также могут учитываться. Вырастить способного музыканта-ремесленника – это совершенно другая задача, нежели чем создать условия для появления Моцарта. Но как показывает реконструкция обучения музыке в семьях представителей немецкой классики, проделанная нашими коллегами в Германии, эта задача также вполне разрешимая.
7. Типы долгосрочности.
Но о каких типах долгосрочности ещё имеет смысл говорить, которые делают просто необходимым процесс долгосрочного инвестирования? Мы видим три типа таких процессов:
1. Переход к новому техно-промышленному и социо-культурному укладу на основе освоения технологий, действующих на основе новых физических принципов и эффектов. Основная характеристика нового уклада – новый тип собственности, основанный на трансферте знаний и технологий (то, чего не понимает или не хочет понимать С.Ю.Глазьев).
2. Новые принципы освоения и заселения территорий системой функциональных домохозяйств.
3. Новые инфраструктурные решения, инфраструктуры, соединяющие стыки между странами, обеспечивающие формирование макрорегионов как ответ на глобализацию.
Все эти выделенные процессы являются предметами долгосрочных инвестиций и должны формироваться по типу «узлов решётки» захватывающей пространство, точнее, разные типы пространств – технологическое, поселенческое, транспортное и т.д. Узлы проектируемой и формируемой новой решётки, с одной стороны, должны входить в контур старой системы и быть конкурентоспособны по сравнению с элементами старой системы в старом контуре, с другой стороны, должны образовывать контур новой системы. Необходимы долгосрочные инвестиции, поскольку огромную, на порядок большую прибыль, чем вся существующая система, даст только новая система, проращиваемая в узлах этой решётки. Но эту новую систему можно сформировать только с течением времени в новом контуре. У создаваемых «узлов решётки» должно быть три типа потребителей: Европа, Россия, и третий – развивающийся – мир (Китай, Индия, Африка, Латинская Америка).
Чем может быть интересна Россия Клубу долгосрочных инвестиций, а через него всей совокупности инвесторов?
• Перевооружением существующих самых передовых производств – российских, западных, китайских, освоивших западные в том числе, – технологиями, основанными на новых физических принципах и эффектах, которые одновременно создают новые формы профессионального труда и занятости, причём массового, а не элитарного труда.
• Созданием новых модулей освоения систем жизнеобеспечения, которая одновременно выступает как способ перевооружения и старых городов (таких например как вечный Рим), формированием новых поселений в России и в третьем мире – Африке, Латинской Америке (кстати, Чавес заказал реконструкцию Каракаса Лукашенко, а пока ещё не Ху Цзинтао). Речь должна идти о создании системы устойчивых домохозяйств – аграрных, промышленных, образовательных, социо-культурных, научных, досуговых, из которых в равной степени может складываться и переконфигурироваться и старый город и новое поселение Эти устойчивые поселения должны быть прикреплены к системе своеобразных монтажных инфраструктур – транспортных, энергетических, водных, информационных, медицинских, культурно-идентификационных.
• Создание мегаинфраструктур, объединяющих сегодня раздробленную и разделённую Евразию в единое целое – в частности, за счёт создания коридоров развития на основе сверхскоростных систем маглева, а также, например, строительства моста на Сахалин и формирования мультимодального транспортного кольца вокруг Японского моря. При формировании мегаинфраструктур подобного типа необходимо осуществлять перенос уже сложившихся отработанных форматов – например, технологии сквозных договоров о развитии инфраструктур вокруг Средиземного моря – на Черное море, включая Абхазию, Краснодарский край, – на Каспийское море, включая Астрахань, Казахстан, Азербайджан, Иран – и на Японское море, включая Японию, Приморский край, две Кореи.
Эти три типа предметов долгосрочных инвестиций могут рассматриваться независимо друг от друга, а могут пересекаться и инфузировать, синтезироваться друг с другом, пропускаться один через другой.
Возможность такого разделения, изоляции и синтетического соединения позволяет формулировать принципиально новые требования и задачи для организации фундаментальных практико-ориентированных научных исследований и разработок. Поскольку приоритеты для этих разработок и требования на нахождение принципиально новых решений могут выдвигаться не только исходя из принципов достижения большей мощности, но и исходя из задач достижения инфраструктурного или территориально-освоительного эффекта.
При рассмотрении каждого из предметов могут быть выделены определённые типы предметов инвестирования, из которых могут складываться новые формы уклада в результате осуществления долгосрочных инвестиций. Так, при разработке и включении в контур действующей экономики новых технологий могут быть выделены следующие этапы:
1) Пилотное употребление прорывных технологий,
2) Маломасштабное,
3) Дополняющее-синэргийное по отношению к сумме технологий предшествующего уклада,
4) Альтернативно-вытесняющее технологии предшествующего уклада.
На каждом из этих этапов должна использоваться своя финансовая схема и свои финансовые инструменты.
Но вытеснение новыми технологиями предшествующих осуществляется не только и не столько в системе производства, сколько в системах жизнеобеспечения и жизнедеятельности, а также при создании инфраструктурных проектов освоения территорий.
С точки зрения внедрения новых технологий в системы жизнедеятельности и жизнеобеспечения при формировании новых систем потребления можно выделить следующие типы использования новых технологий:
1) Производственное использование,
2) Услуговое,
3) Жизнедеятельностно-бытовое,
4) Синтетическое (объединяющее два из представленных выше трёх или все три), образующее новый жизнестратегический уклад по освоению или переосвоению территории.
C точки зрения использования новых технологий при создании инфраструктур могут быть выделены следующие типы инфраструктурных геоэкономических решений:
1) Воспроизводственно-модернизирующая инфраструктура – восстановление и модернизация существовавшей;
2) Трансферирующая – перенос инфраструктурного решения, реализованного в другом регионе;
3) Уникальная региональная инфраструктура – инфраструктура, не имеющая аналогов, реализованная в данном регионе;
4) Планетарная – инфраструктура, имеющая планетарное значение типа трансъевразийского коридора развития.
Для работы с типологическими разными предметами инвестиций должны привлекаться разные по типу капиталы: государственные и межгосударственные, государственные и частные, потребительские кредиты и частные капиталы.
8. Чего мы ждали, но так и не дождались от Шанхая. Вместо заключения.
Инструменты долгосрочных инвестиций в виде специальных фондов и новых международного финансирования нужны России в частности, чтобы поставить, наконец, вопрос о трансъевразийском коридоре развития. В отличие от транспортного, коридор развития создаёт единую сетку всего набора инфраструктур: транспорт на магнитной подвеске (маглев), который следует отличать от существующего ж. -д. транспорта, ж. -д. транспорт, автомобильный транспорт, трубопроводы, водный транспорт и транспортировка воды, информационные шины, умные электроэнергетические сети, виртуальные коридоры знаний. Вся эта сетка инфраструктур, соединяющая Европу через Россию с Китаем, Японией и Кореями, создаёт гигантскую перспективу для цепочки внутренних рынков, которые в одночасье смогут быть привязаны как на множестве шарниров к сквозному транасъевразийскому коридору развития. Кроме того, именно коридор развития как мультимодальная связка разных инфраструктур позволяет осваивать территории России и создавать новые города, становится «сквозной задачей» для Инфраструктурного Фонда России.
{jcomments on}
