26 Февраля, 2016 г. 09:07
Запуск возможных процессов развития в стране. Гость — директор Института опережающих исследований Юрий Громыко. Ведущие «Вестей ФМ» – Дмитрий Куликов и Ольга Подолян.
Куликов: Доброе утро! Продолжаем наши обсуждения с Юрием Громыко, они всегда построены, казалось бы, на таких общих темах, но я глубоко убеждён, что они являются одновременно и самыми принципиальными. Думаю, что мы сегодня поговорим по теме запуска возможных процессов развития в стране, потому что, честно говоря, я теряюсь. У нас есть Министерство экономического развития, существует уже достаточно давно с таким названием. И я специально посмотрел, я не обнаружил за все годы существования ни одного проекта развития у этого министерства. Вообще ни одного! В чём проблема, Юр?
Громыко: Да, вот это очень принципиальный вопрос. Проблема, на мой взгляд, в двух вещах. Один вопрос — он, казалось бы, чисто боковой, но тоже очень важный — это фактически слом сейчас у нашей управленческой элиты концептуального сознания. Потом что если мы посмотрим, как используется слово развитие, например, сценарий развития, первый сценарий — деградация, где под развитием понимается возможная деградация. То есть...
Куликов: Помнишь нашу старую шутку? Лошадь развилась до мёртвой. Можно развитие рассматривать и в таком ключе.
Громыко: Да, это концептуальная путаница, которая сплошь и рядом сквозит. Но более серьёзный момент, потому что либерально-монетаристская парадигма, которая является ведущей у всех наших и управленческих и финансовых институтов, это принципиальное не различение экономического роста и развития. За счёт того, что экономический рост, который задаётся линейными финансовыми показателями, напрямую отождествляется с развитием, они вообще не различаются, то дальше возможны разного типа манипуляции. И в хорошем смысле, и в плохом. То, что утверждается, что надо всеми силами добиться роста, рост привязан к финансовым показателям, и поэтому вопрос о том, что могут существовать цели развития, которые потребуют превращения экономики, финансов в инструменты достижения этих целей, эта вещь не понимается или принципиально отодвигается.
Отодвигается, потому что это требует нового управленческого профессионализма. Потому что тот профессионализм, который сегодня обеспечивает Высшая школа экономики, это профессионализм, который подстроен под сложившуюся либерально-монетаристскую парадигму, под парадигму институциональной экономики, где момент следующий: мы начинаем с некоторой всеобщей реальности, которая одинакова что в России, что в Никарагуа, что в Штатах, она описывается общими институционально-экономическими законами, и нужно фактически вписываться в эту действительность, а не ставить там какие-то прорывные цели, мобилизующие науку, образование, народ.
С моей точки зрения, пока изменение этого представления не произойдёт, а уже масса возникает всяких ситуаций и углов, где вольно или невольно приходится действовать вопреки этой, с моей точки зрения, очень локальной, очень изолированной и, в том числе уже и во всём мире, преодолеваемой парадигме. Например, в рамках оборонной промышленности. Потому что если, условно говоря, тебе надо иметь более мощные типы оборонной инфраструктуры, то придётся отказываться от требований обязательно следовать исходно заданным финансово-экономическим представлениям.
{jcomments on}
