В период мощнейшего социально-экономического кризиса, который приобрёл черты кризиса цивилизационного – навязанного использованием очень узкого набора финансовых инструментов всем существующим на планете цивилизациям – голосов о возможности начала первой в 21 веке мировой войны раздаётся всё больше.озданный механизм наднационального единства в виде финансово-телекоммуникационной глобализации, позволяющий спекулировать в любой точке земли на курсах свободно обмениваемых валют, под большим вопросом.
В мировых финансовых джунглях прямо по сюжету «Маугли» всё больше звучат не заветные слова единения: «Мы одной (финансово-капиталистической) крови», но вопль шакала Табаки: «Каждый сам за себя». И лидеры двадцатки осуждают на официальных встречах безответственные протекционистские меры, но после очередного официоза в Лондоне их продолжают реализовывать.
Развал мировой финансовой системы с долларом во главе означает окончательный демонтаж институциональной гегемонии США в мире. Эта гегемония, реализуемая через долларовую инфраструктуру, и является источником сверхдоходов для крупнейших наднациональных финансовых семей. Финансовые семьи вполне могут быть удовлетворены переносом финансовой инфраструктуры присвоения сверхдоходов на другую национальную валюту, скажем на юань или на рубль, или даже на новую наднациональную валюту, о которой говорит Сорос и которая по иронии судьбы отдалённо напоминает идеи Кейнса периода Бреттон-Вудовской конференции. И единение мирового финансового империализма с национальным китайским меркантилистским госкапитализмосоциализмом вполне допустимо. Более того, ряд аналитиков считают осуществлённое Паульсоном 15 сентября 2008г. банкротство Леман Бразерс «вторым поджогом Рейхстага». Первым были события 11 сентября. Этот второй шок является сигналом отрезания мировой финансовой инфраструктуры от доллара. Демонтаж долларовой инфраструктуры и должен будет осуществлять Обама под крики «Перемен! Перемен!».
Но за привязку мировой финансовой инфраструктуры к определённой национальной валюте национальные эгоизмы должны подраться. Пусть победить сильнейший! А Сорос и финансовые семьи решат, кто победил. Подобная открытая борьба предполагает мобилизацию мощи страны. Но прежде чем отмобилизованные потенциалы вступят в открытую войну, во-первых, можно разваливать эти потенциалы экономическими методами в условиях мира, во-вторых, важно знать, каково реальное состояние этих потенциалов. Понятие экономической войны, которая получило сегодня распространение, означает подрыв потенциала страны финансово-экономическими методами. Реальное выяснение мобилизуемого потенциала осуществляется за счёт военных конфликтов, увертюрных войн-интродукций, вступлений в большую войну.
Во второй декаде марта, за две недели до экономического саммита двадцатки в Лондоне под руководством военных служб в лаборатории прикладной физики Университета Джона Хопкинса в городе Лорел (штат Мэриленд) была проведена ролевая игра, имитирующая параллельные финансовые атаки на США одновременно нескольких стран. В игре, имитирующей экономическую войну, участвовали, кроме военных руководители хедж-фондов, высокопоставленные чиновники из администрации Обамы, экономисты. Оглашённый в конце апреля результат «несекретной» игры, которую участники оценивали как весьма приближенную к реальности, состоял в том, что США осталась мировой сверхдержавой, выигрыша добился Китай в силу жёсткого противоборства США и России. Объявление победителем этой игры Китая может означать как выведение Китая в роль главной стратегической мишени, так и замирение с Китаем для развала и захвата ресурсов России. Предложение перетащить мировую финансовую инфраструктуру в Россию весьма заманчиво: углеводороды, чистая вода и пища – наряду со знанием – важнейшие ресурсы будущей финансовой системы.
Всякой крупной геополитической катастрофе, вселенскому безумию, как определял событие войны Лев Толстой, – или, выражаясь современными словами, «тупому большому мочилову», – предшествует локальная проба сил – увертюрные войны. Функция увертюрных войн – опробовать разные типы мощности другой страны: мобилизационную, огневую, геополитическую, геоэкономическую, международно-правовую, информационную.
«Увертюрными» войны называются историками после того, как произошла мировая катастрофа и развернулась тотальная война на уничтожение народов и цивилизаций. Но мы, зная эту особенность мировой истории – от увертюрной войны к интернационализированному конфликту и дальше к войне мировой – можем задаваться вопросом, а не являются ли война с Югославией на отторжение Косова, осетинско-грузинский конфликт, палестино-израильская бойня увертюрными войнами? В этом случае мы осуществляем концептуальную разведку, стремясь предотвратить втягивание России в мировую бойню
До сих пор неизвестно, что сохранила Россия из бывшей мощности СССР, что может быть мобилизовано в условиях начала конфликта. Насколько она реально осуществляет модернизацию и перевооружение. Эти вопросы безусловно волнуют аналитиков НАТО после грузинско-осетинского конфликта.
Суверенным субъектным действием России является предложение мировой валюты развития. Это действие отличается от подыгрывания национальных олигархических эгоизмов мировым финансовым семьям. Ждать, что «свет оживления» (Ex occidente – lux!; свет – с Востока!) после спада придёт из Америки, не приходится. При определении реальной возможности введения валюты развития Россией, на передний план опять выходит вопрос о стоимости российских активов, особенно их нематериальной составляющей. Нематериальной составляющей российских активов являются не бренды (которые в России, несмотря на претенциозные «ребрендинги», примитивны и жалки), а конкретные проекты технологического перевооружения предприятий, находящихся за рамками сырьевого комплекса, а также инфраструктурные проекты типа «коридоров развития».
